Серые Пределы - Страница 120

120

– Зачем крылья? – недоуменно спросил Таррэн, когда все разбрелись по места, так и не соизволив пояснить происходящее, но Муха невежливо отмахнулся.

– Потом… не чуешь, что ли? Идут!

В этот же самый миг на стене произошло мгновенное замешательство, легкий шелест необычных кольчуг из чешуи каких-то местных тварей, кто-то зашипел, кто-то тихо ругнулся, но суета угасла так же быстро, как и началась. Слегка взбудораженные воины мигом подобрались, Сторожа перехватили поудобнее луки, Волкодавы проверили, как выходят из ножен мечи, Воевода с проворством дикого кота запрыгнул обратно на свой наблюдательный пункт, маг рядом с ним подобрался, а остальные затаили дыхание.

Карраш, приподнявшись на задних лапах, выразительно рыкнул, словно говоря людям: тревога! Но с постамента не сошел. Только подобрался весь и очень напряженно всмотрелся в неподвижные небеса.

Темный эльф тоже повернулся, но почти сразу застыл в полной оторопи, на какое-то время позабыв обо всем, даже о Карраше и его будущих (?!) крыльях, потому обнаружил нечто поистине жуткое. То, о чем смутно догадывался, но еще был не готов увидеть воочию: Проклятый Лес, наконец, ожил, показав свое истинное лицо, и злобно ощерился множеством горящих огоньков. Как будто проснулся от недолгого сна и теперь с ненавистью изучал неприступную крепость перед решающим броском.

Бешено разгорающихся огней впереди было так много, что казалось, сама безлунная ночь взглянула на смельчаков миллионами разноцветных глаз: желтыми, зелеными, кроваво красными. Она сгустилась возле самой земли, зашевелилась, неуверенно вздрогнула, как-то странно вспухла, закрыв собой нижние части молчаливых деревьев, а затем вдруг тоже ожила. И поползла в сторону Заставы с огромной скоростью, издавая при этом тихий, зловещий скрежет, как от множества острых когтей, впивающихся в неподатливую почву. Она задышала сотнями распахнутых в предвкушении глоток и жадно сглотнула. А затем почти мгновенно растянулась в обе стороны от Заставы, насколько хватало глаз – плотная, угольно черная, безжалостная. Закрыла собой выжженную землю от края до края, словно одеялом из черной ваты, и теперь приближалась с потрясающей скоростью, занимая все новые и новые участки. Быстро, огромными рывками сокращая расстояние, неумолимая, как сама смерть.

Перворожденные крепче сжали луки и упрямо поджали губы: нет, они не уйдут в сторону, не побоятся этого мрака, не струсят, потому что от выживания смертных зависели их жизни. И исход всего Похода. Они останутся здесь вместе со всеми и будут так же сражаться, как если бы бок о бок с ними стояли сородичи и кровные братья.

– Началось… – тихо повторил Элиар.

Танарис только сузил глаза и перехватил поудобнее оружие.

Таррэн подобрался, неотрывно наблюдая за поразительно быстро накатывающейся на Заставу волной. Тысяча шагов – и темнота стала постепенно распадаться на отдельные клубки. Девятьсот – и в ней проступили очертания странно изломанных, непонятных, искореженных какой-то страшной магией приземистых тел. Семьсот – и в глазах сотен тысяч и миллионов тварей вспыхнуло злое торжество. Пятьсот – и там разгорелась настоящая ненависть. Четыреста – и он уже мог с уверенностью сказать, что никогда прежде не видел столько отвратительных, исковерканных чей-то злой волей существ; никогда не знал, что такие твари вообще могут существовать в природе; не предполагал даже, что подобные монстры могут возникнуть даже в чьем-то кошмаре. Но они все же были – злобные, удивительно разумные, мчащиеся во весь опор на многосуставчатых конечностях, сверкая влажными клыками, безостановочно капая слюнями, вспахивая землю, как стальными крючьями, подползая, подлетая и даже подтягиваясь на уродливых корнях. Все невысокие, не выше колена, но упорные, настойчивые, как голодные демоны, яростно скребущие землю. Все ближе и ближе…

– Готовиться! – спокойно велел Стриж, неотрывно следя за приближающейся дикой армией, и Дикие Псы одновременно натянули луки. – Еще сто шагов, и залп! Потом – по готовности!

Снизу донесся первый слаженный рык.

– Пошли!

Таррэн прищурил левый глаз и плавно спустил стрелу. Он не стал выбивать ближайших монстров, от одного вида которых невольно пробирала дрожь и отчаянно хотелось ущипнуть себя за бок, чтобы проснуться. Не тронул первые и даже вторые ряды этих кошмарных порождений мрака, что сейчас переплелись, перепутались, сплавились в жуткую мешанину из лап, когтей и распахнутых челюстей. Не стал разглядывать, кто там и чем собирается на них нападать – без него справятся. Но вот остановившегося на крохотном, чудом уцелевшем пригорке в трехстах шагах от стены, монстра, похожего на ежа и каракатицу разом, немедленно снял: помнил о необычном поведении ведущих. А потому без промедления всадил начиненный магией наконечник аккурат в костяной лоб.

Тварь придушенно вспикнула и, забившись в судорогах, хрипло каркнула что-то невнятное. Заколотила множеством скользких конечностей по воздуху, заизвивалась, застонала, но дохнуть упорно не желала. Только билась в корчах и с сумасшедшей скоростью вращала единственным, налитым кровью глазом, что располагался на лысой макушке на тонкой ножке, будто пытаясь найти удачливого стрелка. Секунду, вторую, третью…

– Добей! – вскрикнул Муха, подметив неладное. – Еще одну! И в глаз меть! В глаз, пока он не нашел тебя!! Карадум не помрет иначе!

Таррэн молниеносно всадил еще две стрелы, расплескав водянистый глаз на пару шагов вокруг. Только тогда живучая тварь конвульсивно дернулась, захрипела и, наконец, застыла. А вместе с ней целый сектор мелкой нечисти, уже почти достигший стены, вдруг неуверенно заколебался, заволновался, пошел живыми волнами и странно замешкался, будто потерял ориентир и невидимую волю, ведущую их на приступ.

120