Серые Пределы - Страница 83

Таррэн равнодушно покосился на очередной огненный вал, прошедший буквально на волосок от его сапог, и хладнокровно признал, что выбранное для него место в отряде – действительно, самое удачное. Если его признает Тропа, воздействие на остальных будет чуть меньше, чем должно, а в их ситуации даже такая малость – великое благо. Если же его здесь прихлопнет, как муху, то люди как раз успеют свернуть в сторону, чтобы не споткнуться о свежий труп. А кое-кто вообще не заметит разницы. Умно. Действительно, умно: хорошая Гончая.

Он чувствовал надсадное дыхание за спиной, прекрасно слышал молчаливую ругань соратников, отлично понимал, что служит им живым щитом, но все же упруго бежал. И краешком глаза уверенно подмечал каждую мелочь, которая говорила опытному воину: «и вот здесь снова повезло, что ведете с собой проклятую кровь». А также то, что магические ловушки действительно срабатывали только через раз, давая им крохотный шанс уцелеть, в последний момент сбавляя силу заклятия, уменьшая мощность или вовсе откатываясь назад, даже не коснувшись защитного кокона Светлых. Однако их было слишком много. А потом стало еще больше, но ему уже было все равно.

Люди торопились, как могли. Бежали следом, чуть не разрывая жилы, потому что силы были далеко не беспредельны. Потому, что уже стали появляться признаки усталости. Потому, что дыхание начинало вырываться с хрипами и устрашающим сипением, а ноги с каждым пройденным шагом наливались чугуном. Потому, что Танарис уже давно устал поддерживать многочисленные узы, из-за которых его силы таяли чуть ли не быстрее, чем у смертных. Потому, что по его подбородку давно текла тоненькая струйка крови из насквозь прокушенной губы. Потому, что встречные заклятия внезапно стали таким частыми, а скрытая в них мощь – настолько яростной, что Элиар уже даже не снимал внешний щит. И безостановочно отражал чужие ловушки одну за другой – инактивировал, сбавлял силу бьющего в лицо ветра, гасил льющийся отовсюду огонь и не давал неведомым строителям уничтожить крохотную горстку смертных, осмелившихся в гордыне своей бросить вызов рукотворному ущелью. Но этого все равно было мало: проклятая Тропа словно насмехалась над усилиями дерзких и раз за разом подбрасывала новые каверзы, будто смеялась над их жалким сопротивлением.

Оба эльфа давно утратили свой прежний лоск, их длинные косы расплелись и растрепались, золотистые гривы уже не развевались победно на ветру, а, намокнув от обильно струящегося по вискам пота, бессильно лежали на плечах и временами противно липли к коже. Их щегольские костюмы посерели, почернели и местами обуглились. Сапоги давно порвались, а кое-где сверкали дырами от чудом не поранивших ноги стрел. Перворожденные заметно побледнели, слишком быстро растрачивая запас драгоценных сил; их зеленые глаза потускнели и ввалились. Губы потрескались, лица покрылись толстым слоем пыли. И только злое упрямство, пробивающееся сквозь эту страшноватую маску наружу, все еще выдавало в них тлеющую жизнь и отличало от потемневших от времени статуй Главного Храма Иттара – столицы далекой Ланнии.

– Пригнуться!! – снова рыкнул Белик внезапно огрубевшим голосом, и воины устало наклонились, не замедляя бега. – Ниже! Еще ниже, лентяи!! Рыжий, тебе что, голова уже не нужна?!!

Весельчак вяло мотнул башкой, отчего мокрые волосы мерзко прилипли ко лбу, но не смог даже огрызнуться. Бежать, бежать, только бежать… не сбиться с шага… левой, правой, левой… и еще раз: левой, правой… плевать, что в ноге снова вспыхнула боль. Плевать, что там что-то подозрительно течет. Плевать, что за спиной остается странный багровый след, на который очень выразительно посматривает мчащийся по пятам самец хмеры. Интересно, он тоже голодный? Плевать. Надо бежать… еще немного, еще чуть-чуть… левой, правой, левой… что там свистнуло над головой? Очередная стрела? Кажется, от щитов становится мало прока…

– Прыжок! На четыре шага, потом два шага и еще прыжок! На три!! Рыжий, не спи!! Р-раз…

«И чего это Белик начал рычать? Злится, что ли? Да я и так как ветер, едва не лечу, – вяло подумал рыжий, старательно отсчитывая про себя шаги. – Правда, уже почти головой вниз. Одно хорошо: больше не надо нигде останавливаться, потому что, кажется, я больше не сумею подняться…»

– Живее!!

«Сейчас… до чего же неудобно бежать с больной задницей…»

Элиар молча протянул руку и подхватил безразлично поднявшего взгляд воина под локоть.

«Держись, смертный. Мы уже близко: двести шагов».

Весельчак тупо кивнул: плевать. Главное, с шага не сбиться. Левой, правой…

«Ты справишься. Сто пятьдесят!»

Плевать…

Элиар странно поджал губы и отвернулся, но руки не отнял. Напротив, вцепился мертвой хваткой, понуждая изнуренного парня двигаться быстрее. А затем, поняв, что это уже не поможет и изможденный Лис почти до дна исчерпал свой резерв (удивительно еще, что так надолго хватило!), просто перенаправил потоки сил, буквально влив в безучастного смертного частичку своей мощи. Капельку силы. Отголосок воли. Крохотную искорку вместе с яростным желанием не сдаваться. Стремление к победе. Гордость бессмертного. Презрение к смерти… то, чем жил сам и на чем держался.

Весельчак тряхнул головой и изумленно раскрыл глаза.

– Что за…?

«Поторопись», – молча велел эльф, а затем, чувствуя неприятный холодок в груди, убрал руку.

Люди заметно взбодрились, побежали шибче и прямо на ходу ошарашено переглянулись, слишком медленно осознавая, ЧТО именно сейчас сделал для них высокомерный ушастый. Просто сделал, не споря, не спрашивая ни о чем, не сомневаясь. Он отдал им частичку себя, поделился, помог, хотя сам был не в лучшей форме. Он позволил им УВИДЕТЬ краешек своей гремящей мощи, которую сейчас тратил ради того, чтобы выжили они – смертные, с которыми его связала судьба. Он рискнул зачерпнуть для них из священного источника жизни и оторвал от себя самое дорогое, что мог – свою душу. И это причинило ему боль, они почувствовали, но ни звука, ни стона не услышали: Элиар был для этого слишком горд. А Танарис и вовсе держался на одной силе воли.